Перекрестки сумерек - Страница 140

140

«Конечно, ты прощена, Эления», — рассмеялась она, посветлев лицом. — «Все, что тебе нужно — просто попросить. Это правда, что Джарид очень ревнив? Ты должна ему написать, что тебе здесь хорошо. Тебе ведь хорошо, не так ли? Ты можешь продиктовать моему секретарю. Я ненавижу пачкать руки чернилами, а ты?»

«Конечно, я довольна, Аримилла. Как же мне не быть довольной?» — теперь ей ничего не стоило улыбнуться. Женщина решила, что она поступила очень хитро. Услуги секретаря Аримиллы исключали любую попытку воспользоваться невидимыми чернилами, но она вполне открыто могла сказать Джариду, ничего не делать, не посоветовавшись с ней, а безмозглая клуша будет считать, что она повинуется ее приказу.

Самодовольно и удовлетворенно кивнув, Аримилла подхватила поводья, ее окружение тут же сделало то же самое. Если бы она надела себе на голову ночной горшок и назвала его новой модной шляпой, то они тоже бы стали их носить. «Уже поздно», — сказала она, — «А я хочу завтра встать пораньше. Повар Айделль Бэрин приготовил для нас превосходный пир, который нас уже дожидается. Вы с Ниан, Эления, должны поехать со мной». Это прозвучало так, словно им была оказана великая честь, и им ничего не оставалось кроме как поступить так, как хотелось ей, устроившись по обеим сторонам от нее. — «И Салвейс, конечно. Поехали, Салвейс».

Внучка Насина на своей кобыле приблизилась, но встала рядом с Аримиллой. Она следовала чуть позади, преследуемая шайкой прихлебателей Аримиллы, поскольку их она не приглашала присоединиться к ней. Несмотря на порывистый, ледяной ветер, рвущий плащи, две-три женщины и пара мужчин пытались разговорить девушку, хотя и неудачно. Из нее редко когда можно было вытянуть больше двух слов подряд. Стало быть, если нельзя подлизаться непосредственно к Верховной Правительнице Великого Дома, то сойдет и Дочь-Наследница Верховной Опоры Великого Дома, и возможно один из парней надеялся выгодно жениться. Вероятно один или два из них были скорее телохранителями, или, по крайней мере, шпионами, которые должны были следить, не пытается ли она связаться с кем-то из членов ее Дома. Эти люди чувствовали возбуждение, прикасаясь к краешку власти. У Элении были свои виды на Салвейс.

Аримилла же была не прочь потрепаться. Хотя каждый, у кого есть хоть капля здравого смысла, понимает, что из-за капюшона ее бормотание никому, кроме нее не слышно. И всю дорогу в закатном полумраке, она без умолку трещала обо всем на свете, начиная с предположений о том, что им приготовила на ужин сестра Лира, заканчивая планами своей коронации. Эления все же могла расслышать достаточно, чтобы время от времени поддакивать. Если дурочке угодно объявить амнистию для своих противников с принесением ими присяги, то Эления Саранд не дура, чтобы ее отговаривать. Уже достаточно неприятно было… сюсюкать… с женщиной не слишком к ней прислушиваясь. Затем Аримилла сказала то, что кольнуло ее ухо словно шило.

«Вы с Ниан не откажетесь разделить одну постель, не так ли? Здесь, кажется, ощущается недостаток в приличных палатках».

Она вырвалась чуть вперед и на мгновение Эления не могла расслышать больше ни слова. Она почувствовала словно ее кожа внезапно покрылась снегом. Слегка повернув голову, она увидела потрясенный взгляд Ниан. Было совершенно немыслимо, чтобы Аримилла узнала про их нечаянную встречу, слишком быстро, и даже если бы узнала, почему она предложила им возможность побыть вместе? Ловушка? Шпион, который будет подслушивать о чем они будут разговаривать? Горничная Ниан, или… Или Джэнни? Ей показалось, что мир вокруг нее вращается. Черные и серебряные пятна поплыли у Элении перед глазами. Она решила, что сейчас упадет в обморок.

Внезапно, она осознала, что Аримилла обращается лично к ней с каким-то вопросом, и с недовольной миной на лице ждет от нее немедленного ответа. В отчаянии она лихорадочно искала что сказать. Есть, она нашла. — «Позолоченный экипаж, Аримилла?» — Что за нелепая идея. Сродни катанию в фургоне Лудильщиков! — «О, замечательно! У тебя столько великолепных идей!» — Аримилла довольно улыбнулась, отчего Эления вздохнула посвободнее. Женщина действительно была абсолютно лишена мозгов. Возможно здесь и в самом деле не хватает подходящих палаток. Вероятнее всего, сейчас она думала, что они безвредны. Приручены. Эления постаралась придать своему оскалу вид жеманной улыбочки. Но она отбросила все идеи на счет способности тарабонца отвлечь женщину, даже на час. Имея подпись Джарида на листе с присягой, у нее остался только один путь расчистить себе дорогу к трону. Теперь все в ее руках и готово сдвинуться с места. Осталось решить последний вопрос. Кто должен умереть первым — Аримилла или Насин?

Ночь опустилась на Кеймлин, и с ней пришел жуткий холод с острым ветром, пробирающим до костей. Тут и там на дороге виднелись пятна света, отбрасываемые окнами верхних этажей, которые говорили о том, что некоторые жители еще не легли, но ставни большей частью уже были закрыты, и тонкий серебристый месяц, низко висящий в небе, казалось, только подчеркивал окружающую темноту. Даже снег, лежащий на крышах домов и налипший на фасадах, где его не могло затронуть дневное уличное движение, выглядел темно серым.

Одинокий человек, закутанный с головы до пят в темный плащ, поскрипывая, пробирался по дороге, промерзшей до самых камней мостовой. Он с одинаковой легкостью откликался на имена Давед Ханлон или Дойлин Меллар. Но имя для него было ни чем не хуже кафтана, и при необходимости человек их менял с легкостью вместе с кафтаном. За прошедшие годы он сменил их сотню раз. Он мечтал о том, чтобы сесть возле камина в Королевском Дворце, протянув ноги к огню, с кружкой и кувшином бренди в руках, и прелестной потаскушкой на коленях, но он вынужден был подчиняться желаниям других. По крайней мере, здесь в Новом городе было довольно безопасно ходить. Не важно, что приходилось постоянно поскальзываться на обледеневшей мостовой и спотыкаться о смерзшуюся грязь, где любой неосторожный шаг мог обернуться падением, зато здесь было меньше шансов, чем на крутых холмах Внутреннего города, что из-под тебя ускользнут сапоги. Кроме того, темнота этой ночью была ему на руку.

140