Перекрестки сумерек - Страница 214

214

«Я не могу одновременно сражаться и с Тенью и с Шончан. Я отправляю вас троих для заключения перемирия с Шончан».

Башир и Логайн ошеломленно притихли. Потом они начали возражать, перебивая друг друга. Лойал же просто выглядел готовым рухнуть в обморок.

Элза не могла сосредоточиться, слушая отчет Феарила о том, что произошло с момента их расставания в Кайриэне. Но её раздражал вовсе не резкий мужской голос. Она ненавидела молнии, и было жаль, что она не в силах сплести малого стража, чтобы оградиться от яростных вспышек молний, сверкавших за окнами, поскольку она уже сплела малого стража, оградившего комнату от чужих ушей. Никто не счел бы эту секретность подозрительной — она провела лет двадцать, стараясь, чтобы окружающие поверили в то, что она действительно замужем за этим светловолосым человеком. Если не брать в расчет голос, то Феарил, по крайней мере внешне, принадлежал к тому типу мужчин, который женщины находят весьма привлекательным для замужества — высокий, худощавый и довольно симпатичный. Жесткая складка рта только увеличивала привлекательность. Конечно, некоторые могли бы счесть странным то, что у нее одновременно никогда не было больше одного Стража, правда, считали они так недолго. Трудно найти человека с необходимыми качествами, но возможно она должна начать подыскивать. Молния вновь осветила окна.

«Да, да, довольно», — наконец, прервала она его. — «Ты поступил правильно, Феарил. Было бы странно, если бы ты остался единственным, кто не стал искать свою Айз Седай». — Сквозь узы промелькнуло чувство облегчения. Она была весьма требовательна, когда дело касалось четкого исполнения ее приказов, хотя он знал, что она не будет лишать его жизни — пока не будет — наказание требовало от нее просто приглушить узы, так чтобы она не чувствовала его боль. Приглушить узы и малый страж, чтобы приглушить крики. Она не любила кричащих, почти так же, как и молнию.

«Это также точно, как то, что ты рядом со мной», — продолжила она. Как жаль, что аийльские дикари все еще удерживали Феру. Хотя, прежде чем начать ей хоть немножко доверять, надо будет учинить Белой строгий допрос: почему она поклялась? До поездки в Кайриэн, она не знала, что у них с Ферой есть что-то общее. Очень жаль, что из ее ячейки больше никого не направили в Кайриэн, а она не подвергала сомнению полученные ею приказы, не больше, чем Феарил подвергал сомнению полученные от неё самой. — «Я думаю, что кое-кому в скором времени придется умереть». — Как только она решит кому. Феарил склонил голову в легком поклоне, и узы донесли всплеск удовольствия. Он любил убивать. — «А пока, ты будешь убивать каждого, кто посмеет угрожать Дракону Возрожденному. Каждого!» — Когда она сама была пленницей дикарей, на нее снизошло озарение. Дракон Возрожденный был обязан дожить до Тармон Гай’дон, иначе как Великий Повелитель смог бы нанести ему поражение?

Глава 25. Когда носить драгоценности

Перрин нетерпеливо шагал взад и вперед по разноцветному ковру, лежащему на полу шатра, чувствуя чувствуя себя неловко в кафтане из зеленого шелка, который он одевал довольно редко с тех пор, когда его сшили по приказу Фэйли. Она говорила, что расшитая серебром ткань очень идет его широким плечам, но широкий кожаный пояс на котором висел его топор был самым обыкновенным, как у обычного крестьянина, и только подчеркивал его глупые претензии быть кем-то большим, чем он был на самом деле. Время от времени он натягивал потуже свои перчатки или поглядывал на свой шикарный плащ, висевший наготове на спинке стула. Дважды он вынимал из рукава листок бумаги и, развернув его не останавливаясь, изучал наброски карты Мэйдена. Это было то место, в котором держали Фэйли.

Джондин, Гет и Хью перехватили сбежавших жителей Мэйдена, но единственно полезной вещью, которой они добились, была эта карта, составить которую тоже оказалось не просто — беженцы не желали надолго останавливаться. Самые сильные среди них, и готовые сражаться были уже мертвы или надели белые одежды гай’шайн у Шайдо. Спасшиеся были либо слишком старыми, либо слишком юными, либо калеками, либо больными. Если верить Джондину, то сама мысль о том, что кто-то хочет вернуть их назад и заставить сражаться с Шайдо, заставила их поспешить на север к Андору и безопасности. Карта была еще одной головоломкой. Настоящий лабиринт из улиц, с крепостью леди города и огромной цистерной на северной стороне. Она мучила его скрытыми возможностями. Но они стали бы возможностями только, если бы он отыскал способ решить главную головоломку, которой не было на карте — огромное становище Шайдо, окружавшее городские стены, не считая четырехсот или пятисот Хранительниц Мудрости клана Шайдо, способных направлять Силу. Поэтому карта возвращалась обратно в рукав, а он продолжал ходить.

Шатер с красными вставками и мебель, раздражали его не меньше карты. Золоченые складные стулья и не складываемый стол с украшенной мозаикой столешницей, большое зеркало в раме и отражающийся в нем умывальник, и даже обитые медью сундуки, выстроившиеся в ряд вдоль стенки шатра. Снаружи едва рассвело, и все двенадцать светильников ярко горели, тоже отражаясь в зеркале. Жаровни, согревавшие шатер всю ночь, все еще хранили остатки тлеющих углей. Он сохранил даже пару разукрашенных птицами и цветами шелковых занавесок Фэйли, которые сейчас свисали с купола шатра до земли. Он позволил Ламгвину подровнять свою бороду, побрить щеки и шею, помылся и надел чистое белье. Он велел поставить шатер словно Фэйли могла с минуты на минуту вернуться с прогулки. Так, что теперь каждый в лагере, взглянув на него, увидел бы в нем распроклятого лорда, и, увидев, почувствовал бы себя увереннее. И каждая вещь вокруг напоминала ему о том, что с этой прогулки Фэйли не вернется. Стянув перчатку, он ощупал карман кафтана и пробежал пальцами по хранящемуся в нем шнурку. Сегодня уже тридцать два узелка. Он не нуждался в подобном напоминании, но часто, лежа без сна в постели, в которой не было Фэйли, он всю ночь напролет считал эти узлы. Каким-то образом они хранили его связь с ней. В любом случае, бессонница лучше кошмаров.

214