Перекрестки сумерек - Страница 22

Лагерь восьми тысяч легкой конницы, которую он сохранил после походов против Иллиана и Шончан, занимал больше места, чем лагерь на тарвалонской дороге, но нельзя было сказать, что он был растянут. Коновязи стояли ровными рядами, с кузнецами с каждой стороны, протянувшись между одинаково строгими рядами больших серых или белых палаток, хотя теперь на многих из них было много заплат. После сигнала трубы каждый был готов вскочить в седло и начать сражаться на счет пятьдесят, и его капралы, которых он когда-то назначил, следили, чтобы все укладывались в этот счет и не дольше. Даже палатки маркитантов и их фургоны, стоявшие в ста шагах к югу от прочих, были более организованными, чем лагерь осаждающих, словно они следовали примеру салдэйцев. По крайней мере, некоторые.

Поскольку он со своим эскортом подъезжал, солдаты в лагере забегали возле лошадей, будто сигнал уже раздался. Некоторые обнажили мечи. Голоса были обращены к нему, но при виде большой толпы мужчин и женщин, главным образом женщин, собравшихся в центре лагеря, он почувствовал внезапный холод внутри. Он пришпорил коня, и Быстрый в галопе прыгнул вперед. Он не знал, последовал ли кто-нибудь за ним или нет. Он не слышал ничего, кроме крови стучащей в ушах, не видел ничего, кроме толпы перед его собственной остроконечной палатки. Палатки, которую делил с Дейрой.

Добравшись до толпы он не стал осаживать коня, только оттолкнулся от седла и продолжил бег по земле. Он слышал, что люди говорили, не понимая, о чем они говорят. Они расступились перед ним, открыв проход к палатке, не дожидаясь когда он их сметет с дорогу.

Только возле полога палатки он притормозил. Палатка, достаточно просторная для размещения двадцати солдат, была переполнена женщинами, женами лордов и офицеров, но его глаза быстро нашли собственную жену Дейру, сидящую на складном стуле посереди ковров, что служили полом, и холод исчез. Он знал, что она однажды умрет — они оба умрут — но единственная вещь, которой он боялся, остаться жить без нее. В этот момент он понял, что некоторые из женщин помогали ей снять платье, обнажив ее торс. Еще одна прижимала свернутую ткань к левой руке Дейры, и ткань становилась красной, кровь бежала по руке сквозь ткань и капала с ее пальцев в чашу на ковре. В чаше уже набралось значительное количество темной крови.

Она увидела его в тот же самый момент, и на слишком бледном лице засверкали ее глаза.

«Вот что бывает, когда нанимаешь на работу иноземцев, муж», — она сказала свирепо, потрясая в его сторону длинным кинжалом, зажатым в правой руке. Она была высокой как большинство мужчин, даже на несколько дюймов выше его, и красивая. Ее лицо обрамляли черные как крыло ворона волосы с белыми прядями. У нее был командный голос, который становился властным, когда она была сердита. Даже если она едва могла сидеть прямо. Большинство женщин были бы смущены, оказавшись голой по пояс перед таким числом народа, рядом с собственным мужем. Но не Дейра. — «Если бы ты не мчался всегда, словно ветер, мы могли бы вызвать несколько хороших слуг из наших собственных поместий, чтобы выполнять необходимую работу».

«Поспорила со слугами, Дейра?» — сказал он, нахмурясь. — «Вот уж никогда не думал, что ты начнешь пырять их ножом». — Несколько женщин ответили ему прохладными, косыми взглядами. Не каждый муж с женой общались с друг другом таким образом, как он и Дейра. Некоторые считали их странной парой, с тех пор как они стали реже кричать.

Дейра нахмурилась в его сторону, затем коротко хмыкнула, от нечаянного смеха.

«Я начну сначала Даврам. И пойду медленно, так чтобы ты смог понять», — добавила она с маленькой улыбкой, делая паузу, чтобы поблагодарить женщин, которые забинтовали белым льняным куском материи ее обнаженный торс. — «Я вернулась из моей прогулки и нашла двух странных мужчин, роющихся в нашей палатке. Они, естественно, вынули кинжалы. Я ударила одного из них стулом, и нанесла удар другому.» — Поморщившись она указала на руку. — «Не достаточно ловко, поскольку он сумел дотянуться до меня. Тогда вошли Завайон и другие, и эта парочка сбежала через разрез, который они сделали в стене палатки».

Несколько женщин мрачно кивнули, и схватились за рукояти кинжалов, которые они носили на поясе. Дейра мрачно продолжила, — «я приказала им начать преследование, но они настояли на том, чтобы осмотреть мою царапину». — Руки были сняты с кинжалов, и лица покраснели, хотя ни одна не выглядела сколько-нибудь стыдящейся своего неповиновения. Они были в щекотливом положении. Дейра была их леди, поскольку он был их лордом, но даже, если она называла это царапиной, то, возможно, могла истечь кровью, если бы они ее оставили, преследуя воров. — «Все равно, » — продолжала она, — «я приказала искать. Их будет не трудно найти. У одного на голове шишка, а другой в крови.» — Она коротко, удовлетворенно поклонилась.

Завайон, жилистая, рыжеволосая Леди Гахор, держался иглу с вдетой ниткой.

«Если у вас не проснулся интерес к вышивке, милорд, » — сказала она холодно, — «могу я просить, чтобы вы отошли?»

Башир согласился, слегка наклонив голову. Дейра никогда любила, когда он смотрит, как ее зашивают. И ему никогда не нравилось наблюдать то, как ее зашивали.

Снаружи он задержался, чтобы громким голосом объявить, что его леди жена чувствует себя хорошо, в данное время ей оказывают помощь, и что все должны вернуться к своим делам. Мужчины ушли, с пожеланиями здоровья леди Дейре, но ни одна из женщин даже не пошевелилась. Он не стал их прогонять. Они останутся, независимо от того, что он сказал, пока не появится сама Дейра. Мудрый мужчина всегда старается избегать битв, которые он не только проиграет, но и будет выглядеть глупцом.