Перекрестки сумерек - Страница 164

164

«Николь создает меньше неприятностей, чем некоторые», — мрачно сказала она, и Джания покачала головой.

«Шарина не создает проблем, Тиана». — Она говорила как всегда быстро, только тихо, так, чтобы ее голос не доносился до задней части палатки. Разногласия между Сестрами никогда не выставлялись напоказ перед Послушницами. Особенно, если разногласия возникали из-за Послушницы. «Она уже знает правила лучше, чем любая Принятая, и никогда ни на йоту не преступает дозволенного. Она никогда не увиливает, даже от самых грязных хозяйственных работ и первая протягивает руку помощи, когда другая Послушница в том нуждается. Шарина — просто та, кто она есть. Свет, ты не должна позволять Послушнице себя запугивать».

Тиана напряглась и сердито открыла рот, но стоило Джании закусить удила, ввернуть словечко становилось нелегко.

«Николь же, с другой стороны, создает всевозможнейшие проблемы, Мать», — Коричневую неудержимо несло дальше. — «С тех самых пор, как мы выяснили, что она может Предсказывать, она постоянно Предсказывает, по два-три раза на дню, чтобы ее слушали и рассказывали. Или вернее, чтобы слушали, как это рассказывает Арейна. Николь достаточно находчива, и прекрасно осознает, что все знают, что она не помнит то, что Предсказывает, но Арейна, кажется, всегда у нее под рукой, чтобы слушать, запоминать и помогать ей истолковывать. Некоторые вещи мог бы придумать каждый второй в лагере, обладай он чуточкой мозгов да легковерным характером — битвы с Шончан или Аша’манами, плененная Амерлин, Дракон Возрожденный, совершающий девять невероятных поступков, видения, относящиеся то ли к Тармон Гай’дон, то ли связанные с расстройством желудка — и прочие, уже случившиеся, — только бы доказать, что Николь необходимо позволить продвигаться в обучении гораздо быстрее. Она слишком жадна до него. Я даже думаю, что большинство других послушниц больше ей не верит».

«И еще она всюду сует свой нос», — едва Джания прервалась на миг, вставила Салита, — «свой нос и Арейны, обеих. Выражение ее лица оставалось спокойным и прохладным, и шаль свою она поправила так, словно та полностью занимала ее внимание, но все же слегка ускорила речь, возможно опасаясь, что Коричневая опять заговорит. „Их высекли за подслушивание, и я сама застала Николь, когда она подглядывала за одной из площадок для Перемещений. Она сказала, что хотела только взглянуть на открытый Проход, но я думаю, она пыталась изучить плетение. Нетерпение можно понять, но обман недопустим. Я больше не считаю, что Николь сможет заслужить шаль, и, если честно, начинаю подумывать, а не стоит ли отослать ее, и лучше раньше, чем позже. Книга послушниц может быть и открыта для всех“, — закончила она, посмотрев на Эгвейн невыразительным взглядом, — „но мы не должны снижать наши требования до такой степени“.

Свирепо глядя на нее, Тиана упрямо поджала губы, и ямочка на щеке снова стала глубже. Легко было забыть, что она носила шаль больше тридцати лет и принять ее за Послушницу. «Пока что я — Наставница Послушниц, и решение отсылать девочку, или нет, остается за мной», — горячо сказала она, — «и я не собираюсь терять девочку с потенциалом Николь». Николь когда-нибудь могла бы стать очень могущественной в использовании Силы. — «Или Шарины», — добавила она с гримасой, раздраженно разглаживая руками юбки. Потенциал Шарины был прямо-таки выдающимся, выше, чем у кого бы то ни было, кроме Найнив, да, пожалуй, даже выше потенциала Найнив. О подобном никто из живущих не мог припомнить. Кое-кто предполагал, что Шарина могла стать настолько сильной, насколько это вообще возможно, хотя это были только предположения. — «Если Вас беспокоит Николь, Мать, я позабочусь о ней».

«Я просто поинтересовалась», — сказала Эгвейн осторожно, едва не распорядившись, чтобы за молодой женщиной и ее подругой пристально наблюдали. Она не хотела говорить о Николь. Слишком легко можно было оказаться перед выбором: солгать, или раскрыть секреты, которые она не осмеливалась раскрыть. Жаль, что она не позволила Суан устроить два несчастных случая со смертельным исходом.

Потрясенная этой мыслью, Эгвейн вскинула голову. Неужели она настолько далеко ушла она от Эмондова Луга? Она знала, что, рано или поздно, должна будет приказывать мужчинам сражаться и умирать, и думала, что вполне способна вынести смертный приговор, если в том будет крайняя необходимость. Если одна смерть может остановить смерть тысяч, или даже сотен, не правильнее ли будет пойти на подобный шаг? Но Николь и Арейна представляли опасность только потому, что могли раскрыть некоторые секреты, которые могли доставить неприятности Эгвейн ал’Вир. О, Мирелле и остальные сочтут за счастье, если отделаются поркой, и они конечно посчитают ее чем-то большим, чем просто неудобство, но любое неудобство, сколь бы велико оно ни было, еще не причина для убийства.

Внезапно Эгвейн поняла, что нахмурилась, и что Тиана и обе Восседающие наблюдают за ней, а Джания даже не позаботилась скрыть свое любопытство за маской невозмутимости. Чтобы оградить себя, Эгвейн перевела свой хмурый взгляд на стол, за которым опять работали Кайрен и Ашманайла. Граница белого на чаше Ашманайлы поднялась чуть выше, но за это короткое время Кайрен догнала ее. Больше чем догнала, на самом деле белая часть на ее кубке была в два раза выше, чем на чаше.

«Твое мастерство растет, Кайрен», — одобрительно сказала Эгвейн.

Голубая взглянула на нее и протяжно вздохнула. Синие ледяные глаза на ее овальном лице окружало прохладное спокойствие. — «Большого мастерства не требуется, Мать. Все, что нужно — это создать плетение и ждать». — Последнее слово прозвучало с легкой язвительностью, коли на то пошло, и перед словом Мать была небольшая заминка. Kайрен была отправлена из Салидара с очень важным заданием только для того, чтобы увидеть, как все рухнуло, не по ее вине, а когда она возвратилась к ним в Муранди, то обнаружила, что все, что она оставила, перевернуто с ног на голову, а девочка, которую она помнила Послушницей, носит палантин Амерлин. А теперь Кайрен много времени проводила с Лилейн.

164