Перекрестки сумерек - Страница 185

185

Перемещаясь без движения, она искала одного конкретного спящего. По крайней мере, одного из двух. Ей подошел бы любой. Огни вокруг нее словно закрутились каруселью, проносясь мимо настолько быстро, что превратились в полосы света, пока она неподвижно висела в этом звездном море. Она надеялась, что, по крайней мере, один из тех, кого она искала, уже спал. Свет знает, уже достаточно поздно для любого человека. Неосознанно чувствуя своё тело в бодрствующем мире, она почувствовала, что зевнула и свернулась под одеялами поудобнее.

Затем она увидела точку света, которую искала — она разбухала в размерах, приближаясь к ней, сначала будучи размером с звезду в небе до размера полной луны, и затем сияющая стена полностью заполнила собой все остальное, пульсируя словно живая. Она не касалась ее. Это могло бы привести к разным осложнениям даже с этим спящим. Кроме того, было бы очень стыдно случайно соскользнуть в чей-то сон. Остановившись на расстоянии не толще волоса от сна, она осторожно произнесла, чтобы спящему не показалось, что она кричит. Хотя у неё и не было тела или рта, но она сказала.

ИЛЭЙН, ЭТО ЭГВЕЙН. ВСТРЕТЬ МЕНЯ НА ОБЫЧНОМ МЕСТЕ.

Она не думала, что кто-нибудь мог бы ее подслушать, особенно случайно, но все же не стоило полагаться на случайность.

Снаружи мигнул булавочный укол. Илэйн проснулась. Но она все запомнила, и знала, что голос не был частью ее сна.

Эгвейн двинулась… боком. Или скорее это было завершение шага, во время которого она сделала паузу на полпути. Похоже на то и другое. Она двинулась, и…

… она уже стояла посреди пустой маленькой комнаты, в которой ничего не было, кроме сломанного деревянного стола и трех стульев с прямыми спинками. В двух окошках стояла глубокая ночь, но темнота как бы светилась странным светом, непохожим на лунный, искусственный или солнечный. Казалось, что он исходит отовсюду. Но его было более чем достаточно, чтобы хорошо разглядеть небольшую комнату. Пыльные стены были унизаны паутиной, а сквозь разбитые стекла окон свободно падал снег, ложась поверх мусора и опавших листьев. По крайней мере, на полу и на листьях снег иногда появлялся. Стол и стулья оставались стоять там же, где стояли, но всякий раз, когда она отворачивалась, снег исчезал, и бурые листья оказывались на другом месте, словно их сдуло ветром. Один раз они переместились даже пока она смотрела прямо на них. Это уже не казалось ей странным. Не более, чем чувство, что за ней наблюдает кто-то невидимый. Здесь ничто не было реальным, только то, как вещи отражались в Тел’аран’риоде. Отражение реальности и сна, и всё перемешанное вместе.

В Мире Снов повсюду чувствовалась пустота, но эта комната была совершенно пустой. Она была такой же, какой ее оставили в реальном мире. Это случилось не так давно. Эта небольшая комната в гостинице, которую занимала так называемая Малая Башня в деревне Салидар, очищенной от леса, была кабинетом Амерлин. Это было сердце сопротивления Элладе. Сейчас, если бы она вышла, то увидела бы прорастающую сквозь снег поросль посередине тех улиц, которые были так хорошо расчищены. Сестры все еще Перемещались в Салидар, посещая голубятни, ведь голубь, отправленный одним из агентов мог бы попасть в руки посторонних, но только в реальном мире.

Во время движения голубятни были столь же бесполезны как и желать чуда, благодаря которому вас бы находили голуби. Кажется, что дрессированные животные не имели отражений в Мире Снов, и ничто из сделанного здесь не могло касаться реального мира. Сестры, входящие в мир снов благодаря тер’ангриалу, посещали другие места, нежели пустынная деревня в Алтаре, и конечно ни у кого другого не было причин являться сюда во сне.

Это было одно из немногих мест в мире, где Эгвейн могла знать, что никто не застанет ее врасплох. В других оказалось слишком много ушей. Или печали. Она испытала крайне неприятное чувство, глядя как изменилось Двуречье, с тех пор как она уехала.

Ожидая, когда появится Илэйн, она старалась подавить своё нетерпение. Илэйн не была Ходящей по снам. Ей требовался в тер’ангриал. И, без сомнения, прежде она желала сообщить Авиенде, куда она направлялась. Однако, время шло, и Эгвейн раздраженно принялась вышагивала по грубыми половицам. Здесь время текло по иному. Час в Тел’аран’риоде мог оказаться минутой в реальном мире, или по иному, и наоборот. Илэйн могла нестись как ветер. Эгвейн проверила свою одежду, серое дорожное платье со сложной зеленой вышивкой на лифе и с широкими полосами на разрезанных юбках — она думала о Зеленой Айя? — простая серебряная сетка, чтобы собрать волосы. Она чувствовала себя достаточно уверенно. Вокруг ее шеи висел длинный узкий палантин Амерлин. Она разрешила палантину исчезнуть, а через мгновенье появиться снова. Это было сознательное желание его вернуть, а не случайная рассеянность. Палантин, был частью того образа, как теперь она думала о себе, и ей было необходимо говорить с Илэйн как Амерлин.

Женщина, которая словно вспышка наконец появилась в комнате, была не Илэйн, а Авиенда, к ее удивлению наряженная в расшитое серебром синее платье из шелка с бледными кружевами на рукавах и воротнике. Тяжелый резной браслет из кости она всегда носила на правой руке. С эти платьем он казался неуместным. Тер’ангриал для хождения по снам — , странно искривленное каменное кольцо, испещренное цветными пятнами — свисал на кожаном шнурке.

«Где — Илэйн?», — спросила Эгвейн с тревогой. — «С ней всё хорошо?»

Айилка бросила на себя пораженный взгляд, и через миг она оказалась в широкой темной юбке и белой блузе, с темным платком накинутый плечи, и с шарфом обёрнутом вокруг головы, удерживающим рыжие волосы, которые сейчас свисали до ее талии, куда длиннее, как подозревала Эгвейн чем в жизни. Все было изменчиво в Мире Снов. Вокруг шеи Авиенды появилось серебряное ожерелье — сложное плетение из дисков, которое в Кандоре называли снежинками — подарок самой Эгвейн, который она дарила , как ей показалось, очень давно. — «Она не смогла это сделать», — сказала Авиенда, теребя браслет на запястье, затем коснулась искривленного кольца, которое все еще висело над ожерельем. — «Потоки стали убегать от нее. Это все из-за малышей». — Внезапно, она улыбнулась. Ее изумрудные глаза почти сияли. — «Иногда у неё просто замечательный характер. Она бросила кольцо и стала на нем прыгать».

185